В день взятия Бастилии вспоминается одна встреча. Женщина слишком утончённая. Она сидела передо мной, рассказывая злоключения своей жизни. Минуло 40 лет и жизнь потеряла смысл. Она печально смотрела в витрину кафешки. На улице спешили люди. Юная пара задержалась. Молодой человек обхватил девушку и жадно приник к коралловым губам.
— Жадно приник к коралловым губам, — сказала она чуть приподнимаясь. Перед моими глазами замелькали картинки. Карета украшенная букетами цветов и цветными лентами. Юная девушка в кринолине. Голова закружилась, схватившись за край стола, прикрыла веки.
-Это она, — прошуршало рядом. Повернула голову и … не поверила глазам. Повзрослевшая девушка сидела рядом. Струящийся шёлк опоясывал фигуру. Длинное платье терялось под краем стола. Яркие жемчужины украшали высокую причёску. Властительный взгляд милостиво оглядывал моё ничтожество..
Тряхнула головой, сбрасывая остатки видения. Её голос звучал издалека. Меня кружила цветная вьюга. Площадь. Она же в серой, полотняной рубашке. Длинные волосы заклочены, широко раскрытые глаза с непониманием. Поднимается на грубо сколоченный помост. В босые ноги впиваются занозы. Морщится, но старается держать гордый, неприступный вид. Толпа затихает. Даже перед лицом смерти эта маленькая женщина не падает на колени. Лишь мелко дрожащие пальцы и глотающий рефлекс выдают страх.
— Убить, — одинокий крик разрывает тишину. Люди выходят из оцепенения, нервно дёргаются, подхватывают чужие слова. Свои страхи они выливают на голову погибающей королевы. Полная безысходность. Возвращаюсь. Тяжело дышу, глядя на свою собеседницу. Тихонько рассказываю о жизни и её проявлениях. Рассказываю о том, что все мы пришли в это мир для того, чтобы учиться, любить, понимать других. Но она не хочет понимать слова. Ей нужны образы. Тихонько рассказываю первую картинку. Она замирает. Я замолкаю, боясь нарушить что-то неуловимое.
— Я знаю, — говорит она, — что там давно случилось что-то ужасное и мне было от 40 до 45. Мне нужно это воспоминание.
— Тихо заканчиваю рассказ, возвращаясь с площади.
— Точно…много людей и я одна. — те же подрагивающие пальцы и глотательный рефлекс. Ввожу её в состояние непонятное мне самой. Слёзы капают в пластиковый стаканчик. Я тоже стараюсь проглотить комок, вставший в горле.
— Надо жить, — исступлённо повторяю я. Она поднимает глаза.
— А смысл?
— Ты ещё многого не познала …
Расходимся. На следующее утро звонок. Во сне она пережила ужас казни и возродилась к жизни сегодня.
Теперь мы встречаемся в июле, чтобы отметить новую, продолжающуюся жизнь.
«Царица в Царицино*»
Related Images:
